Европа и ислам  История непонимания - Франко Кардини

Эпидемия чумы потребовала срочного прекращения военного конфликта: в 1350 году рыцари-иоанниты были признаны в качестве правителей Смирны, но турки получили право оставить свой гарнизон в крепости этого города, а венецианцы добились для себя важных торговых привилегий. Простодушный герой похода, Гумберт Вьеннский, остался ни с чем и вдобавок был взят в плен английскими пиратами. Уставший от мира и разочарованный, он примкнул к доминиканскому ордену. Его церковная карьера сложилась гораздо удачнее светской: сначала он стал патриархом (латинским) Александрии, а позже — архиепископом Реймским.

Тем временем в Малую Азию уже устремлялись новые герои истории Средиземноморья. Речь идет о тюркском племени, которое в результате монгольской экспансии оказалось вытесненным из центральной Азии на запад. В 20-е годы XIII века это племя поступило на службу к сельджукскому властителю Конийского султаната, который выделил ему для проживания небольшую территорию близ Константинополя. В конце XIII столетия глава его, хан Осман (1291–1326) сумел извлечь выгоду из тяжелого положения Конийского султаната, зажатого между монголами Персии и египетскими мамлюками. Позднее преемник Османа, Орхан, воспользовавшись борьбой за константинопольский трон, постепенно отобрал у Византийской империи провинцию Вифиния с городами Бурса (древняя Пруза), Изник (древняя Никея) и Никомидия, а потом и Галлиполийский полуостров, что дало ему возможность контролировать Дарданелльский пролив и доступ из Малой Азии на Балканы. Слишком поздно Византия заметила, что неудобный союзник, используемый различными правителями в борьбе друг против друга, уже практически окружил своими владениями ее столицу. Византия оказалась зажатой между Фракией и Вифинией, перешедшими к османам: ее владения теперь включали только столицу, Константинополь, и земли, непосредственно прилегающие к Босфору. Тем временем тюркские пираты заполонили просторы Эгейского моря, осложнив жизнь генуэзским и венецианским мореплавателям.

Когда продвижение османов достигло угрожающих масштабов — они дошли почти до Дуная, — в Европе осознали, что дальше медлить невозможно. Правда, совещание, созванное в Авиньоне Папой Иннокентием VI, обернулось провалом. Но, как бы то ни было, в Европе вновь возобладали настроения в пользу крестового похода. В 1370 году на папский престол взошел кардинал Пьер Роже, избравший себе «программное» имя Григория XI: так звали, по крайней мере, трех великих понтификов, замышлявших экспедицию на Восток. Практически сразу же, в 1371 году, он объявил о начале нового крестового похода. Одновременно Папа стал готовиться к переносу своей резиденции обратно в Рим. Это были два сильных пункта его программы, и к реализации обоих его подталкивали две великие пророчицы христианского мира того времени: Бригитта Шведская и Екатерина Сиенская. Последняя надеялась, что к участию в очередном крестовом походе, провозглашенном в июле 1375 года, удастся привлечь профессиональных солдат-наемников, которые таким образом смогут заслужить прощение от Господа. Она также верила, что поход поможет достичь мира или хотя бы перемирия между давно воюющими Францией и Англией. Сиенской пророчице удалось даже привлечь в ряды сторонников нового похода Людовика, герцога Анжуйского, брата французского короля Карла V. Но всем этим надеждам суждено было разбиться при соприкосновении с жесткой политической реальностью. Возвращение Папы в Рим, вместо того чтобы положить начало долгожданному обновлению христианской церкви, повлекло за собой так называемый «великий церковный раскол» в Западной Европе. И Англию, и Францию, измученных долгой войной, ожидали новые бедствия: в одной на трон взошел совсем юный Ричард II, в другой — несчастный безумец Карл VI. 1381 год ознаменовался в Англии восстанием Уота Тайлера. В 1382 году Фландрию потрясло восстание гентских ткачей, за ним последовали народные мятежи в Париже и Руане. Тем временем Европу опустошала новая эпидемия чумы.

Политические и общественные потрясения, происходившие на континенте, постоянные эпидемии, раскол христианской церкви, страх перед наступлением турок, пропагандистские выступления религиозных групп, мечтающих о возвращении церкви к чистоте евангельских времен — все это порождало надежды и страхи, выражавшиеся в распространении апокалиптических пророчеств и народно-религиозных движениях. В 1378–1380 годах в Европе получило хождение пророчество, представлявшее авиньонского Папу и французского короля героями экуменического обновления, которое должно было привести к очищению христианской церкви и освобождению Иерусалима. В 1386 году трактат аналогичного содержания, подписанный именем отшельника Телесфора Козенцкого, был посвящен генуэзскому дожу: ожидалось, что тот присоединится к французско-авиньонскому союзу. Таким образом, в очередной раз появились апокрифические пророчества с политической окраской, издавна ходившие по Европе.

Распространению подобных апокалиптических фантазий способствовали такие сочинения, как «Видение старого пилигрима» («Songe du vieil pelerin») Филиппа де Мезьера, создателя нового религиозного ордена (его Орден Страстей Господних должен был, следуя старому, но так и не осуществленному плану многих идеологов крестовых походов, объединить все прочие военно-религиозные ордена) и такие персонажи, как Жан Ле Менгр, «маршал Бусико», иерусалимский паломник и сторонник новых крестовых походов, замышлявший создание особых рыцарских орденов для защиты дам.

Между тем турки наступали. Султан Баязид (1389–1402) в июне 1389 года разгромил войско молодого сербского государства в кровавой битве на Косовом поле. Затем в 1394 году, предварительно подчинив себе — на разных условиях — Валахию, Болгарию, Македонию, Фессалию и отбросив валахов к северу от Дуная, турки захватили Фессалоники (Салоники).

Европу захлестнула новая волна страха. Византийский император Мануил II лично отправился в Европу, отчаянно призывая к организации нового, решающего похода. За недостатком средств он был вынужден обратиться к Венеции, предложив ей купить остров Лемнос. Но он просчитался: венецианцы вовсе не желали трений с султаном и лицемерно посоветовали императору проявлять спокойствие и осмотрительность.

Однако продвижение турок на Балканах начало беспокоить венгерского короля Сигизмунда, который оказал давление на обоих Пап, авиньонского — Бенедикта XIII и римского — Бонифация IX, и добился объявления нового крестового похода, к которому вынуждена была присоединиться и Венеция. Для совместного участия в этой экспедиции Англия и Франция решили продлить заключенное в 1388 году перемирие до 1396 года. В Европе вновь набирало силу движение за покаяние в предвидении близкого «конца времен». Великий проповедник-доминиканец Винсент Феррер после явленного ему видения Антихриста вдохнул новую жизнь в движение флагеллантов. Крестовый поход нашел влиятельного сторонника в лице Филиппа II Смелого, герцога Бургундского, который выделил внушительную сумму и поставил во главе экспедиции своего собственного сына Иоанна, графа Неверского (впоследствии — герцог Иоанн Бесстрашный). 20 апреля 1396 года из Дижона выступило в поход полное энтузиазма войско, состоявшее из французских, немецких, английских и итальянских рыцарей. В конце июля в Буде к нему присоединился венгерский король с войсками своего вассала, валашского воеводы. В то же самое время флот, снаряженный родосскими госпитальерами, венецианцами и генуэзцами, вошел в Черное море и бросил якоря в дельте Дуная. По оценкам современников, в походе приняло участие около ста тысяч воинов. Возможно, эта цифра не слишком преувеличена.

Но 26 сентября под Никополем, там, где великий болгарский путь соединяется с южной дорогой на Моравию, сильное войско крестоносцев потерпело сокрушительное поражение. По всей вероятности, причиной тому стала слишком стремительная атака рыцарей, а также слабое знание ими местности и военной тактики турок. Разгром обернулся настоящей бойней, после которой турки к тому же перерезали всех пленных — за исключением, разумеется, тех, кто был в состоянии заплатить за свою жизнь солидный выкуп: они вернулись домой в 1397 году.

Итак, конец XIV века был ознаменован нелегкими усилиями по сбору денег для выкупа пленных, утопическими проектами новых экспедиций и все более настойчивыми апокалиптическими пророчествами, которые подпитывались очередной эпидемией чумы.

Но тут неожиданно случилось чудо — или то, что современники приняли за него: в Мавераннахре один из туранских правителей, Тимур (имя, неясное по своей этимологии: возможно, оно происходит от тюрко-монгольского корня, означающего «железо»), воспользовавшись распадом монгольского государства, заставил вспомнить о былом могуществе империи Чингисхана. Действуя из родного Самарканда Тимур, которого на Западе знают под именем Тамерлана, в 1390-е годы провел несколько военных кампаний — с безупречным мастерством и методичной беспощадностью. За короткий срок он завоевал Персию и Грузию с крупными торговыми городами Табризом и Тифлисом. Затем он вторгся в Месопотамию и в 1392 году взял Багдад, после чего дошел до Сирии, где разбил войска алеппского султана. В 1395 году Тимур в полевом сражении одержал верх над ханом Золотой Орды. Повернув на восток, он привел своих воинов к Инду и в 1398 году разрушил Дели, после чего снова вернулся в Сирию и прибыл в Дамаск, где в 1401 году встретился с великим магрибским историком и философом Ибн Халдуном, уже давно стремившимся увидеть Тимура. Они обменялись дарами и обсудили различные вопросы истории, религии и права.